В белорусском фольклоре большое место занимают бытовые сказки и анекдоты. "Потерянное слово" - скорее анекдот, чем сказка, поскольку не содержит каких-либо типичных для сказок элементов: ни волшебных превращений, ни чудес, ни мудрых советов. Зато можно добродушно похихикать над простоватым крестьянином и попавшим из-за него в нелепую ситуацию паном.

Как это типично для анекдотов, в сказке-анекдоте никто всерьез не пострадал. Забавно то, что туповатый крестьянский парень, отведав у тещи вкусное новое блюдо, никак не может с первого раза запомнить название кушанья. Желая внести облюбованное лакомство в семейный рацион, неграмотный крестьянин пытается найти способ удержать в памяти слово "кисель", трижды наговорив слово в шапку. Сняв шапку при встрече с паном, крестьянин горюет, что утратил слово, наговоренное в шапку. Добродушный пан, полагая, что некий предмет упал в лужу, шарит рукой по грязи. Случайная метафора, высказанная паном "не лужа, а кисель" - помогает простаку-крестьянину вспомнить потерянное слово.

Разумеется, картина смешная: пан с испачканными грязью руками стоит в недоумении на обочине дороги, а крестьянин спешит к жене сообщить слово "кисель". Вроде бы посмеяться есть чему, учиться нечему... Но может быть, и не все так просто. Нередко в научных поисках возникают ситуации, в которых именно чье-то простодушное высказывание приводит к открытию. В своем роде научные эксперименты, производимые исследователями того или иного вопроса, похожи на взбаламученную лужу. Поначалу в мутной жиже ничего не видно, но научный поиск никогда не лишен смысла. Ведь даже случайно найденное нужное слово, приводящее к решению вопроса - это все равно победа! А победителей не судят!

— Съездил бы ты, Иванка, мою матушку навестить. Иванке что — запряг лошадь и поехал.

Хорошо его тёща встретила. Картохи на стол поставила, грибочков солёных, пирог с рыбой. А потом налила в миску такое, чего он отродясь не едал. Вроде кислит оно, вроде сластит, не густое, не жидкое, не холодное, не горячее… Вкусное!.. Ел бы да ел! Две миски Иванка выхлебал. И спрашивает тёщу:

— Мамо, а мамо! Это что же вы такое наварили?

— Как что, зятёк дорогой! Кисель это овсяный. Неужто не знаешь?

— Не знаю. У нас в деревне такого никто не варит. А Параска моя умеет его варить?

— Отчего ж не уметь? Умеет.

Ну, погостил ещё немного Иванка у тёщи и домой отправился.

А навстречу прохожий. Поздоровались они. Только Иванка вымолвил «добрый день», вылетело у него из головы слово. Хоть убей, не вспомнить!

Почесал в затылке и повернул к тёще назад, благо недалеко отъехал.

— Мамо, а мамо! Так как та штука называется, что вы меня угощали?

— Кисель, зятек, овсяный кисель!

Иванка снял шапку и наговорил туда три раза: «Кисель, кисель, кисель!»

Потом надел шапку и сказал:

— Теперь-то уж не забуду!

Полпути проехал, с паном повстречался. Свернул коня прямо в лужу, чтобы пану дорогу дать, шапку по обычаю снял. Да как закричит:

— Ох, батюшки, потерял!

— Что ты потерял? — пан спрашивает.

А Иванка чуть не плачет.

— Такую штуку загубил, что и за деньги не купишь!

Видит пан, человек убивается.

— Ну, так ищи, — говорит, — и я тебе помогу.

Засучили они рукава, стали в луже потерю искать. Пан по-пански ищет — деликатно, осторожно пальцами по воде водит. А Иванка запустил руки в лужу по локоть, по дну шарит. Поднял ил да грязь, с водой перемешал.

— Ты что же делаешь? — укоряет пан. — Разве так найдёшь? Взбаламутил всё, глянь только — не лужа, а кисель.

— А будь здоров, паночек! — закричал Иванка. — Спасибочки! Отыскал ты мою потерю!

Вскочил на телегу и хлестнул коня.

Пан так и остался на дороге с растопыренными руками. Потом покрутил головой и поехал, куда ехал.

А Иванка уже к дому подъезжает. Молодая жена выбежала ему ворота растворить. Он ей с телеги:

— Параска, а Параска, умеешь ты кисель варить?

— Почему ж нет?

— Так беги скорей вари! А то я опять забуду, как он зовётся.

Наварила Параска киселя, созвали они гостей, угостили на славу.